Иеромонах Феодорит (Сеньчуков): Размышление о постах и церковной дисциплине

Недавно на рынке я услышал диалог. Разговаривали две девушки-продавщицы. Одна торговала рыбой, другая, подошедшая к ней – овощами. Тема была вполне животрепещущей – можно ли есть рыбу на Страстной седмице? Спрашивала гостья. Рыботорговка ответа не знала, но отвечала, что – наверное, нет, вроде как не положено.

Увидев меня, девушки посмотрели выжидательно. Пришлось разочаровать их, что рыба вообще-то Великим Постом вкушается лишь дважды – на Благовещение и на Вербное Воскресенье.
686225095
– А что же есть тогда? – удивилась девушка, торгующая овощами.

– Ну, вот грибочки, картошку, фасоль… по субботам и воскресеньям кальмаров можно, омаров всяких, мидий – я стал вспоминать всякую допустимую пищу.

– Нет, ну это не еда… А бутербродик с сыром перед работой?

– Бутерброды вообще штука вредная, – вспомнил я курс диетологии

– Жить тоже вредно! – моя оппонентка зашла за свой прилавок, на котором красовалась вполне разрешенные Великим Постом плоды земные…

История эта навела меня на некоторые размышления. Собственно, живя церковной жизнью, мы редко задаемся вопросом – а зачем вообще нужны посты? И шире – а зачем вообще нужна церковная дисциплина? Мы как-то об этом не думаем – есть и есть, положено…Кто попродвинутей – скажет, конечно, несколько слов об аскезе, о сугубом молитвенном подвиге в Пост. Но ведь и оппоненты не лыком шиты – вспоминают они и «главное – людей не есть», и про «пост духа, а не пост брюха», тут и до «нам посредники для общения с Богом не нужны» недалеко.

А действительно – зачем?

В 1971 году Владимир Семенович Высоцкий написал одну из лучших своих песен – песню «Горизонт».

О чем эта песня? Конечно, о самом главном – о жизни. Вернее, о Жизни! О Жизни, которая не кончается на краю земли финишем-горизонтом. О Жизни, которая преодолевает смерть во всех ее видах. И натянутый канат, и стрельбу по колесам,.. Высоцкий крестился в 1969 году и вопросы бытия в этот период его очень волновали
7800
Какое отношение эта песня имеет к рыночному разговору? Самое прямое. Но сначала расскажу одну историю.

В тот год на Благовещение я стоял в огромной очереди на исповедь. В этот храм меня привела двоюродная сестра, окормлявшаяся у о. Ф, которого она почитали за старца (собственно, он и есть старец, сейчас удалившийся в скит). .Именно у него я и надеялся поисповедоваться перед Причастием, а причаститься в этот день мне было просто необходимо.

Но надежды мои растаяли – к о.Ф стояла огромная очередь. Если в нее встать – то на исповедь попадешь аккурат к отпусту. За соседним аналоем стоял (вернее, сидел на табурете) уже настоящий старец – 90-летний отец Г. Очередь к нему была короче, но батюшка то ли был глуховат, то ли его духовные чада – все как одна его ровесницы или чуть постарше – страдали одновременно расстройством слуха и речи, потому что от аналоя раздавались громогласные «Ась?», «Громче говори», «Не слышу, батюшка» и «Каюсь, что селедку в пост ела». Исповедовались старушки поэтому долго, и к Причастию тоже можно было не попасть.

В углу за аналоем стоял священник моего возраста. Два или три человека образовали короткую очередь, но батюшка исповедовал быстро. Я решительно направился в угол.

– Не ходи к нему, – зашептала сестра – это отец В! Он… такой…. – она возвела очи горе, дабы показать, насколько ужасен отец В – С ним надо быть очень осторожным!

-Ну, осторожным – не осторожным, а другого выхода нет – ответил я.

иеромонах Феодорит (Сенчуков)
иеромонах Феодорит (Сеньчуков)

Батюшка не производил никакого ужасного впечатления. Приблизительно мой ровесник, с грустным лицом, он терпеливо выслушивал тетку в жакете и цветастом платке.

Наконец, тетка нагнулась под епитрахиль, батюшка пробормотал разрешительные молитвы, и место у аналоя освободилось.

В общем-то, исповедь была обычной. Перечислив свои обычные грехи, я сообщил, что редко хожу в храм и еще назвал грех нестрого соблюдения поста, вставив для самооправдания, что страдаю диабетом. Нестрогого – это мягко сказано. Реально исключено было только мясо, молочные продукты я старался, конечно, есть пореже, а так – все было по стихотворению Дениса Новикова:

“В Пост душа и рыба вместе

И одну неделю врозь.”

Отец В. грустно посмотрел на меня и сказал: «Да, диабет, конечно, болезнь серьезная… Надо диету соблюдать… А у меня тоже диабет. Я раньше, как и ты, послабления себе давал, а потом по Типикону начал поститься. И ты знаешь – сахар упал, и вообще…» Батюшка прочитал надо мной разрешительную молитву, я причастился и…

И на следующий день рыба мне в глотку не полезла. Пост я стал соблюдать гораздо строже. Диабет, конечно, не исчез, но на много лет степень его уменьшилась, да и сейчас, несмотря на тяжесть его, состояние мое лучше, чем у многих диабетиков с моей тяжестью болезни.

Но это не главное. Самое главное – это то, что уже в ближайшее воскресенье ноги сами несли меня в храм. Еще через несколько недель я попросил у отца Ф. благословения на монашество. Мудрый батюшка благословил обождать, конечно, но вектор был задан.

Причем здесь песня и разговор на рынке?

Если нашу жизнь представить как дорогу к горизонту, на которой нас подстерегают разные опасности – грехи и искушения, то, двигаясь по дороге всегда надо следить за дорожным полотном. Где-то дорога резко поворачивает, где-то сужается, где-то нас ждет крутой подъем, где-то – спуск. И для того, чтобы дорога сама по себе опасностей не представляла, на ней расставлены кое-где знаки, кое-где установлены отбойники, где-то особо выделена обочина. Эти знаки, разметка, отбойники и есть церковные правила. И посты, и уставные молитвы, и участие в богослужениях – все служит для нашей пользы.

 иеромонах Феодорит (Сеньчуков)
иеромонах Феодорит (Сеньчуков)

Конечно, духи злобы поднебесные нас всячески толкают к погибели. Они, как поется в песне «не раз в колеса палки ткнут, и мой бег с ухмылкой пресекут». Но знаки «Скользкая дорога» и «Крутой поворот» предупредят нас об опасности, и мы затормозим перед «скользким поворотом», а указание на сужение дороги позволит нам предположить, что именно здесь «через дорогу трос натянут». Для кого-то этими знаками будет регулярный поход в храм и частая исповедь, для кого-то – строгость поста, отвлечение от мирских забот и сугубая молитва, а кто-то – начинающий свой путь – в качестве отбойника, защищающего от свержения в придорожные кюветы, воспримет просто регулярные утренние и вечерние молитвы.

Ну, а как же «людей не есть» и прочие благочестивые размышления? А вот так – почему, собственно, надо противопоставлять это? Почему человек, соблюдающий церковный устав, начинает восприниматься в качестве людоеда? Да потому, что диавол хитер, и дурные мысли он подсовывает людям в первую очередь.

Ну, а если, действительно – нет сил? Пост по Типикону (да что там – по Типикону, даже просто без растительного масла) не получается, в воскресенье хочется спать, а вечерние молитвы по той же причине сводятся в лучшем случае до правила батюшки Серафима?

Ответ прост. Действовать по силам. Да, можно ослабить пост по благословению духовника, но уже этот ослабленный пост не нарушать вообще. Можно пропустить одну воскресную литургию, но одну, а не все. Это как по той самой трассе ехать не на «Феррари», а на «Матиссе». Главное – «ехать по шоссе бесповоротно» .

И горизонт раздвинется.

Иеромонах Феодорит (Сеньчуков)

VK
OK
Telegram
WhatsApp
Email
В печать

Добавить комментарий

Войти с помощью: